Миклухо-Маклая, 6, Москва, Россия, 117198 Целью этой статьи мы поставили изучение архетипа героя Грааля в повести И. Шмелёва <...> В произведении, принадлежащем новому времени и совсем иной, русской культуре, древний кельтский архетип обрел новое рождение и новые черты, обогатившие и углубившие историю его литературных преломлений. <...> В первое свое средневековое возрождение миф о Граале, вливаясь в романы и поэмы, обретал новое время и место действия, но сохранял в себе образы и чудеса древнего мира кельтов с его магами и колдунами. <...> И лишь Робер де Борон сумел так вписать Грааль в христианскую традицию, что в скором времени во многих храмах стали появляться чудесные чаши, названные святыми Граалями, а в аббатстве Гластонберри была найдена могила Артура: «Вся тональность его произведений перекликается со стилем житий святых и апокрифическими Евангелиями» [1]. <...> Заслуга этого автора огромна, именно благодаря ему Грааль перестал принадлежать своей эпохе и с тех пор, оторванный от нее, гармонично, сохраняя свой смысл и неизменный мотив поиска, переходит из культуры в культуру. <...> Именно этот Христианский Грааль, без оккультных и языческих черт, не чаша, в которой не иссякают ни еда, ни вино, как в древних сказках, но неиссякаемый источник божественной радости, появляется на страницах повести И. Шмелёва <...> И как когда-то миф языческий был вписан в христианскую традицию, так теперь этот европейский средневековый миф занимает свое место в традиции русской. <...> В «Неупиваемой чаше» мы видим русскую деревню XIX в., с ее особым бытом, с ее деревянными церквями и долгими зимами — мир прежде никогда не становившийся местом действия легенды о Граале. <...> Так, два одновременно рисуемых художником образа возлюбленной — простой портрет и икона, та же женщина, но такая, «которая умереть не может», — отсылает нас к западноевропейскому Средневековью — к культу прекрасной Дамы. <...> Икона «Неупиваемая чаша», вдохновившая автора на написание <...>